Серебряные стрелы [Серебряные потоки] - Роберт Сальваторе

– Судя по тому, что мы слышали о Серебристой Луне, вы ведете себя по меньшей мере странно, – возмутился Вульфгар.

– Прошу простить нас, – сказал один из стражников. – Мы всего лишь выполняем свой долг.

– Дело во всех нас или только в эльфе? – быстро спросил Бренор.

– В эльфе, – ответил воин. – Остальные могут войти в город, но эльфа мы пропустить не можем.

Дзирт почувствовал, как рушится его последняя иллюзия. Никогда раньше не приходилось ему испытывать такой боли, ведь он никогда не питал надежд, что будет где-нибудь желанным гостем. И все-таки он сумел смирить свою ярость, вовремя вспомнив, что это поход Бренора, а не его собственный.

– Поганые псы! – взревел Бренор. – Эльф стоит дюжины таких, как вы! Я стократно обязан ему жизнью, а вы смеете утверждать, что он недостоин войти в ваш вонючий город! Скажи-ка мне, скольких троллей ты сразил своим мечом?

– Успокойся, мой друг, – сказал ему Дзирт, вполне овладев собой. – Они ничего не знают о том, кто такой Дзирт До'Урден. Им известна лишь дурная слава моего народа. Не их надо в этом винить. Идите… я буду ждать вашего возвращения.

– Этому не бывать! – объявил Бренор тоном, не терпящим возражений. – Если ты не сможешь войти в город, то ни один из нас не сделает этого!

– Вспомни о нашей цели, упрямый дворф, – сказал Дзирт. – Ведь здесь находится Храм Мудрости, возможно, наша единственная надежда.

– Пф! – фыркнул Бренор. – Да провались этот город прямо в Абисс вместе со всеми своими жителями и Храмом Мудрости! До Сандабара отсюда меньше недели ходу. Хелм – старый друг дворфов, и он более гостеприимен, не будь я бородатый гном!

– Ты должен войти в город, – сказал Вульфгар. – Мы не можем позволить обиде и злости встать на пути к нашей цели. А я останусь с Дзиртом. Туда, куда ему войти не позволено, Вульфгар, сын Беорнегара, идти отказывается!

Но короткие ножки Бренора уже несли его прочь от города. Реджис пожал плечами и, столь же верный дружбе, как и остальные, поплелся следом за дворфом.

– Вы можете разбить лагерь где пожелаете, – словно извиняясь, сказал стражник. – Рыцари Серебра не потревожат вас и никогда не подпустят врага или чудовищ к границам земель Серебристой Луны.

Дзирт кивнул. Хотя обида за то, что его не впустили в город, еще не прошла, он прекрасно понимал, что стражник не волен нарушить приказ и никак не может изменить установленный порядок. Эльф повернулся и медленно пошел прочь, в его голове уже начали тесниться вопросы, которых он в течение многих лет упорно избегал.

Но Вульфгар не собирался просто так сносить оскорбление.

– Вы поступили несправедливо, – сказал он воину, когда Дзирт отошел достаточно далеко. – Он ни разу не поднял оружия против того, кто не заслуживал этого, и наш с тобой мир стал бы еще опаснее, не стой на его защите Дзирт До'Урден!

Стражник, не зная, что ему ответить на эти справедливые упреки, лишь опустил глаза.

– И я сомневаюсь в благородстве того, кто издает такие распоряжения, – добавил Вульфгар.

Стражник бросил на него гневный взгляд.

– Здесь не принято обсуждать приказы Повелительницы, – сказал он, положив ладонь на рукоять меча. Воин искренне сочувствовал путешественникам, однако не мог допустить оскорблений в адрес своей госпожи. – Ее решения всегда справедливы, и не нам с тобой судить о них! – прорычал он.

Вульфгар не обратил ни малейшего внимания на угрозу, таившуюся в словах воина. Он повернулся и размашисто зашагал по дороге следом за своими друзьями.

Бренор намеренно устроил привал неподалеку от сторожевого поста, в нескольких сотнях ярдов вниз по течению Раувин. Он почувствовал замешательство, которое испытали стражники, отказав им в праве войти в город, и хотел использовать их чувство вины в своих целях.

– В Сандабаре нам скажут, куда идти дальше, – объявил он после того, как друзья поужинали. Дворф, так же, впрочем, как и остальные, пытался убедить себя в том, что их неудача в Серебристой Луне никак не повлияет на поиски его родины. – А за ним лежит Цитадель Адбар. Если кто-то в этом мире и знает что-то о Мифрил Халле, так это именно Король Харбромм и его дворфы!

– Путь неблизкий, – заметил Реджис. – Не думаю, что мы доберемся до крепости Харбромма даже к концу лета.

– Сандабар, – упрямо повторил Бренор. – А если понадобится, то и Адбар!

Они еще некоторое время продолжали обсуждать, куда им идти дальше, но Вульфгар их не слушал. Наскоро поев, он отошел от костра и направился к Дзирту, который, поужинав, молча стоял в стороне, глядя на раскинувшийся в излучине Раувин огромный город.

Бренор и Реджис уже готовились спать. Несмотря на то что стражник вывел их из себя, они чувствовали, что здесь им ничто не угрожает. Вульфгар подошел к Дзирту.

– Мы обязательно отыщем Мифрил Халл, – сказал он, чтобы как-то начать разговор, хотя прекрасно знал, что Дзирт сейчас размышляет вовсе не об этом.

Дзирт кивнул, но ничего не ответил.

– Тебя оскорбил их запрет… – сказал Вульфгар. – Но мне почему-то казалось, что ты сам выбрал свою судьбу. Почему же на этот раз ты принял все так близко к сердцу?

И снова эльф промолчал. Вульфгар понял, что не стоит лишний раз тревожить друга.

– Крепись, Дзирт До'Урден, благородный воин и верный друг. Ты можешь не сомневаться, что те, кто тебя знают, будут рады отдать за тебя жизнь или сложить голову в бою, сражаясь рядом с тобой. – Сказав это, он легонько похлопал Дзирта по плечу и повернулся, чтобы уйти. И снова Дзирт промолчал, хотя и был всем сердцем благодарен варвару за его поддержку. Впрочем, их дружба уже давно не нуждалась в словах, и Вульфгар, возвращаясь к костру, надеялся, что ему удалось хоть немного успокоить эльфа. А Дзирт вновь остался наедине со своими мыслями.

На небо высыпали звезды, а эльф все еще стоял на берегу Раувин. Сегодня он впервые с открытым сердцем пошел навстречу людям, впервые с того дня, как оказался на поверхности. И сейчас в его душе вновь ожили сомнения, которые, как ему казалось, он смог подавить еще до того, как покинул Мензоберранзан – подземный город темных эльфов. Неужели он не мог рассчитывать на нормальное отношение к себе даже со стороны своих светлых сородичей? В Десяти Городах, где даже убийцам и бандитам порой удавалось заслужить почет и уважение, его едва терпели. В Широкой Скамье, где предубеждения были вторичны по отношению к фанатичной любознательности никогда не унывающих Гарпеллов, ему выпала роль диковинного зверя, которого можно потрогать и с которым можно даже побеседовать. Там, хотя чародеи и не желали ему зла, они не чувствовали к нему ни малейшего уважения и считали его всего лишь курьезным существом, за которым не мешало бы понаблюдать.